На пути к Октябрю

VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б) стала важным этапом в жизни партии большевиков на пути к Октябрю. В последние годы были выполнены работы, в которых изложены события конференции. Отмечу лишь книги Владлена Логинова «Неизвестный Ленин» (1) и Роберта Слассера «Сталин в 1917 году» (2). В настоящей работе освещены малоизвестные факты и события, сопутствовавшие подготовке и проведению конференции.

VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (б) проходила в Петрограде 24-29 апреля (7-12 мая) 1917 года по решению ЦК РСДРП (б), напечатанном в газете «Правда» в № 31, 13 (26) апреля 1917 года.

Главной причиной задержки открытия конференции 22 апреля (5 мая) стали драматические события, разыгравшиеся в Петрограде 19-22 апреля (2-5 мая) в связи с появлением ноты министра иностранных дел России Милюкова правительствам Англии и Франции, уведомлявшей, что Россия «будет вполне соблюдать обязательства, принятые в отношении наших союзников», и «питать полную уверенность в победоносном окончании настоящей войны…» (3).

Руководство партии в те дни приложило немало усилий, чтобы предотвратить авантюристические попытки части партийцев в рядах петроградского пролетариата и гарнизона пойти на свержение Временного правительства.

21 апреля (4 мая) ЦК РСДРП принял написанную Лениным в связи с этим резолюцию, опубликованную в «Правде» № 38, 5 мая (22 апреля), где в 1-м пункте потребовал: "Партийные агитаторы и ораторы должны опровергать гнусную ложь газет капиталистов и газет, поддерживающих капиталистов, относительно того, будто мы грозим гражданской войной. Это – гнусная ложь, ибо только в данный момент, пока капиталисты и их правительство не могут и не смеют применять насилие над массами, пока масса солдат и рабочих свободно выражает свою волю, свободно выбирает и смещает все власти, - в такой момент наивна, бессмысленна, дика всякая мысль о гражданской войне, - в такой момент необходимо подчинение воле большинства населения и свободная критика этой воли недовольным меньшинством; если дело дойдёт до насилия, ответственность падёт на Временное правительство и его сторонников" (4).

В конференции приняли участие по уточнённым данным 151 партиец с решающим голосом и 18 – с совещательным. Они представляли до 80-100 тысяч членов партии от 78 крупных партийных организаций. Наиболее представительными делегациями являлись Петроградская (36), Московская городская (14), Московская окружная (10), Кронштадтская (6), Уральская (5).

Чтобы понять смысл полемики, развернувшейся на конференции, напомним события, ей предшествовавшие.

Прибывшие в Петроград 12 марта (25 марта) 1917 года из ссылки Л. Б. Каменев, М. К. Муралов И. В. Сталин, ехавшие в одном вагоне, вскоре возглавили редакцию возобновившей выход органа ЦК РСДРП (б) и Петербургского комитета РСДРП (б) «Правды». Они вошли также в состав Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

В своих публичных выступлениях, статьях они отстаивали позицию условной поддержки Временного правительства якобы в целях консолидации сил революционной демократии. Характерными в этом отношении явились статьи в «Правде» Каменева в № 8, 9 от 14 и 15 марта (без подписи) и Сталина в № 8, 10, 12 от 14, 16, 18 марта.

Впоследствии Сталин признавал: «… это была глубоко ошибочная позиция, ибо она плодила пацифистские иллюзии, лила воду на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту ошибочную позицию я разделял тогда с другими товарищами и отказался от неё полностью лишь в середине апреля, присоединившись к тезисам Ленина» (5).

Обратим внимание на такой факт, который проливает свет на политическую физиономию Каменева. В газете «Правда» № 8 от 14 (27) марта 1917 года была помещена заметка Каменева «Нелепая выходка». В ней он называет уездно-ссыльной сплетней сообщение газеты «Единство» о его личном участии в посылке приветственной телеграммы Михаилу Романову (март 1917 года). Можно предположить, что Сталин мог знать об этом факте, но не стал препятствовать помещению этого опровержения. Слассер утверждает: «Сталин телеграмму не подписал» (6).

Ясность в этот вопрос была внесена лишь в 1926 году, когда бывшие участники VII (Апрельской) конференции, включая Муранова, подтвердили этот беспринципный поступок Каменева.

Серьёзным испытанием для Муранова, Каменева и Сталина стало получение ими «Писем издалека» Ленина. Два первых письма были доставлены в редакцию «Правды» Александрой Коллонтай 19 марта 1917 года. Редакторы (Каменев и Сталин) поместили лишь первое, усечённое примерно на пятую часть текста. Из текста были исключены, прежде всего, моменты, в которых ленинская позиция вступала в противоречие с позицией редакции «Правды» (7).

Второе ленинское письмо редакторы вообще решили не публиковать, а отправили в архив. Когда в 1924 году уже после кончины Ленина письма со 2-го по 5-е были опубликованы, Каменев пытался скрыть этот факт, заявив, что письма эти в редакцию не поступали. Можно предположить, что Каменев, пользуясь в тот момент доверием Сталина, лукавил. По-видимому, в тех условиях не возникало подозрений в нечестности Каменева, которую он демонстрировал неоднократно.

Ленин с первого дня пребывания в Петрограде 3 (16) апреля 1917 года) повёл решительную борьбу за утверждение новой тактики, основные положения которой были им высказаны в «Письмах издалека» и «Апрельских тезисах». Смысл её был в необходимости перехода от первого этапа Февральской революции, давшей полноту власти буржуазии, ко второму этапу (социалистическому), который должен привести к власти пролетариат и беднейшее крестьянство.

И если Муранов и Сталин к моменту начала конференции ещё не полностью приняли новаторские идеи Ленина, но стали рассматривать их в благожелательном свете, то Каменев занял позицию решительного неприятия их. В статье «Наши разногласия», напечатанной в «Правде» № 27 8 апреля 1917 года (на следующий день после публикации в ней «Апрельских тезисов» Ленина), он заявил: «Тактика (тезисов - В.Н.Ч.) глубоко расходится с той тактикой, которую защищали представители «Правды» на Всероссийском Съезде… Впредь до каких-либо новых решений ЦК и постановлений общероссийской конференции партии, эти резолюции остаются нашей платформой, которую мы и будем отстаивать как от разлагающего влияния «революционного оборончества», так и от критики т. Ленина».

Полным неприятием предложенной Лениным тактики проникнута появившаяся 12 (25) апреля 1917 года в «Правде» статья Каменева «О тезисах Ленина». Более того, уже ознакомившись с первым письмом Ленина, присланным в «Правду», Каменев на Совещании Советов рабочих и солдатских депутатов 1 (14) апреля огласил резолюцию от Бюро ЦК РСДРП, выдержанную в духе поддержки Временного правительства при осуществлении «бдительного за его действиями.

Сдержанное отношение к ленинским тезисам разделялось поначалу многими активистами партии. На заседании Петроградского комитета РСДРП в пользу ленинских тезисов высказалось только двое, против – 13, воздержался – один. В этой обстановке ЦК принял решение провести общепартийную дискуссию по вопросам, затронутым в «Апрельских тезисах» и подвести итог на Всероссийской конференции. Ленин не только чуть ли не ежедневно публиковал в «Правде» статьи с разъяснением своей позиции, но и выступал с обоснованием её на многочисленных собраниях.

Неприятие ленинской тактики сменилось в короткий срок одобрением во многих столичных партийных организациях, а также среди рядовых рабочих и солдат. Состоявшаяся 14-22 апреля (27 апреля – 5 мая) 1917 года Петроградская общегородская конференция РСДРП (б) стала своеобразным прологом общепартийной конференции. Ленин в полемике с Каменевым и рядом других делегатов занял бескомпромиссную позицию: «Старый большевизм должен быть оставлен» (8).

В итоге развернувшейся дискуссии общеполитическая резолюция, предложенная Лениным, получила поддержку значительного большинства делегатов. Все поправки Каменева к резолюции были отклонены.

Итак, к моменту созыва Всероссийской партийной конференции Ленину удалось «достучаться» до большинства активных членов большевистской партии, прежде всего в Петрограде. В то же время среди собравшихся делегатов сформировалась группировка опытных в полемике лиц, стремившихся если не отвергнуть тактические установки Ленина, то ослабить их основное новаторское содержание.

Конференция прошла при неоспоримом лидерстве Ленина. Ленин открыл конференцию краткой вступительной речью, он же выступил с заключительным словом в последний день её работы. Ленин был избран на 1-м заседании в Президиум из 5 человек, был основным докладчиком по таким важнейшим пунктам повестки дня конференции, как «Текущий момент» (война и Временное правительство и пр.), «Аграрный вопрос», «О пересмотре программы партии». В то же время Ленин много почерпнул из выступлений делегатов, что нашло отражение в корректировке предложенных проектов резолюций.

Наибольшее внимание собравшихся делегатов вызвало обсуждение первого в повестке дня вопроса «Текущий момент». Дискуссия по этому вопросу, начавшаяся в первый день, завершилась только в последний девятый день работы конференции.

В своём докладе Ленин сделал пояснения к трём проектам резолюций (о текущем моменте, об отношении к Временному правительству, о войне), основывавшихся на принятой Петроградской общегородской конференции резолюции «Об отношении к Временному правительству». После перерыва с репликой к порядку дня выступил Ф. Э. Дзержинский. Он заявил, что многие не согласны принципиально с тезисами докладчика и предложил «выслушать доклады, выражающие другую точку зрения на текущий момент, выслушать товарищей, которые вместе с нами пережили революцию и которые находят, что она пошла несколько по иному направлению, чем это обрисовано докладчиком» (9). Это предложение было принято.

По предложению Дзержинского слово для содоклада было предоставлено Каменеву (10). В своём выступлении, учитывая ставшую ему известной поддержку ленинской позиции многими делегатами, Каменев был вынужден заявить о поддержке предложенных Лениным проектов резолюций. Но при этом он обусловил эту поддержку рядом «конкретных указаний» для практических действий. Делегатом конференции было не трудно распознать подлинное отношение Каменева к обсуждаемому проекту резолюции по текущему моменту, выраженному в словах: «…построения т. Ленина и резолюция страдают одним: рисуя в общем и целом совершенно правильно перспективу русской революции, они оставляют нас, активных политиков, без программы – минимум, без того, с чем мы должны работать сейчас, вокруг чего мы должны сплотиться. Это – великолепная программа развития революции, но без конкретных руководящих указаний для нас, как активных руководителей политической партии» (11).

Какие указания собирался предложить Каменев, мы не знаем. Дело в том, что на утреннем заседании 26 апреля (9 мая) Каменев попытался заверить делегатов в непричастности его к помещённому в газете А. М. Горького «Новая жизнь» интервью. В нём Каменев однозначно высказывался за участие большевиков в коалиционном правительстве вместе с соглашательскими партиями эсеров и меньшевиков.

Никаких опровержений, обещанных Каменевым, однако не последовало. И он вообще, начиная с 5-го заседания, ушёл в тень вплоть до завершения конференции.

С критикой проектов резолюций, предложенных Лениным, выступили Милютин, Багдатьев, Ногин, Рыков.

В приведённой в Протоколах 1958 года первоначальной секретарской записи заключительные слова Рыкова выглядят следующим образом: «Расхождение значительное. Результаты этого расхождения обнаружились особенно тогда, когда были обнародованы тезисы Ленина» (12).

Выражая точку зрения группы делегатов, он заявил: «… можем ли мы рассчитывать на поддержку масс, выкидывая лозунг пролетарской революции? Россия – самая мелкобуржуазная страна в Европе. Рассчитывать на сочувствие масс социалистической революции невозможно, и потому, поскольку партия будет стоять на точке зрения социалистической революции, постольку она будет превращаться в пропагандистский кружок. Толчок к социальной революции должен быть с Запада (13).

Учитывая достаточно острый характер полемики, развернувшейся в первый день работы конференции, можно было ожидать, что далеко не все делегаты поддержат ленинский проект резолюции «О текущем моменте».

Однако когда в последний день конференции делегаты вернулись к рассмотрению этого вопроса, выяснилось, что многие делегаты уже пережили свои сомнения, а те, кто имел принципиально другую точку зрения, не решились голосовать против.

Согласно приведённым в Протоколах 1958 года данным, резолюция, предложенная резолютивной комиссией при участи Ленина, собрала 71 голос при 8 воздержавшихся.

В газете «Правда» № 46 от 2 (15) мая 1917 года приведены другие сведения. Резолюция «О текущем моменте» была принята единогласно (58 при 8 воздержавшихся). Результаты голосования, сообщённые «Правдой», можно объяснить желанием редакции донести быстрее до читателя итоги конференции, не сверяясь с протоколами счётной комиссии.

В своей монографии «Неизвестный Ленин» Владлен Логинов без указания источника сведений приводит следующие результаты голосования: за ленинскую резолюцию голосовали - 71 делегат, против – 39, воздержались - 8 (с. 155)

В то же время Слассер, основываясь на протоколах 1958 года, склонен считать их достоверными, констатируя: «Никто не голосовал против резолюции, однако восемь человек воздержались» (14).

Думается, что сведения о голосовании против резолюции «О текущем моменте» 39 делегатов в протоколах 1925 г. (см. с. 168) и 1934 г. (см. с. 236), приведённые в примечании 232 протоколов 1958 г . и оспоренные редколлегией этих протоколов, основаны на недоразумении. Действительно, на с. 168 издания Протоколов 1925 года читаем:
«Принята 71-39, воздержавшихся – 8».
Но ведь на стр. 149 приводится такая редакция:
«Резолюция голосуется – принята 71 – за, воздержавшихся – 8».

Можно с большой уверенностью утверждать, что число 39 – опечатка вместо слова «за», так как во всех других случаях указываются голосование словом «против». За то, что против резолюции не было голосов против, косвенно свидетельствует сообщённый С. И. Петриковским факт, что проект резолюции «О текущем моменте» был принят резолютивной комиссией конференции единогласно (15). А ведь в состав комиссии вошли Каменев и Ногин, выступавшие с серьёзной критикой резолюции. Тем не менее, результаты голосования по важнейшему вопросу повестки дня «О текущем моменте» дают повод для размышлений.

В голосовании приняли участие всего 79 делегатов. Если учесть, что в этот день в голосовании по выборам в члены ЦК участвовало 109 делегатов, можно говорить  о том, что порядка 30 делегатов уклонились от определения своей позиции.

Жёсткая полемика развернулась на конференции в последний день её работы при обсуждении национального вопроса. Позицию, в основе которой лежало «право на самоопределение наций» отстаивал Сталин. Сугубо критическую позицию к ней занял выступивший с содокладом Г. Л. Пятаков. Он утверждал, что в новых условиях «… независимость наций являются моментом устарелым, невозможным, отжившим» (16).

Пятаков зачитал проект резолюции, одобренный секцией по национальному вопросу 7 голосами против 2. Доводы Пятакова нашли поддержку со стороны Ф. Э. Дзержинского и Ф. И. Махарадзе.

С аргументированной защитой «права наций на отделение» выступили Ленин и Зиновьев. Ввиду выявившихся серьёзных различий в подходе делегат Махарадзе вообще предложил национальный вопрос с повестки дня «снять и никаких решений не выносить» (17). И хотя это предложение было отклонено, оно встретило достаточно большое число сторонников. За предложение Махарадзе был подан 21 голос, против – 42, воздержались – 15.

Затем были поставлены на голосование резолюции, представленные Сталиным и Пятаковым. За резолюцию Сталина было подано 56 голосов, против – 16, воздержалось – 18. Резолюцию Пятакова поддержали 11 делегатов, против – 48, воздержалось – 19.

Поскольку вопросы «О войне», «Об отношении к Временному правительству», «По аграрному вопросу», «О Советах рабочих и солдатских депутатов», «О коалиционном министерстве» не выходили за пределы уже сложившихся в партии взглядов, то они были обсуждены и приняты с большим единодушием.

Резолюция «О войне» принята всеми при 7 воздержавшихся на 6-м вечернем заседании. Резолюция «Об отношении к Временному правительству» была принята на том же заседании всеми при 8 воздержавшихся. Резолюция «О коалиционном министерстве» была принята единогласно при 7 воздержавшихся на 7-м, вечернем заседании 28 апреля (11 мая).

За резолюцию «О Советах рабочих и солдатских депутатов» проголосовали на 8 заседании, утреннем (29 апреля) все делегаты при 3 воздержавшихся.

< С таким же единодушием делегаты отнеслись к проекту резолюции «По поводу предложения Боргбьерга» - принять участие в международном съезде социалистов для поддержки мира (принято 140 голосами при 8 воздержавшихся) на 3-м заседании, утреннем, 25 апреля (8 мая);
«О пересмотре партийной программы» (принято всеми при 8 воздержавшихся на 7-м вечернем заседании 28 апреля (11 мая);
«Об объединении интернационалистов против мелкобуржуазного блока» (принято всеми при 10 воздержавшихся на 8-м утреннем заседании 29 апреля (12 мая);
«Положение в Интернационале и задачи РСДРП (б) (принято всеми против одного на вечернем 9-м заседании 29 апреля (12 мая).

Между прочим, этим одним был Ленин, решительно возражавший против содержавшегося в проекте резолюции, представленного Зиновьевым, предложения принять участие в международной конференции циммервальдцев. Поправка Ленина, предлагавшая ограничиться присутствием с информационной целью, не прошла.

Как известно, выборы руководства партии тесно переплетаются с оценкой делегатами степени доверия к позициям, занятым тем или иным кандидатом на выборный пост. В этом отношении характерны события, развернувшиеся при выборах в ЦК в последний день работы конференции. Мы имеем редкую возможность познакомиться с дебатами, развернувшимися при обсуждении выдвинутых кандидатур согласно сохранившейся протокольной записи.

Делегаты большинством голосов отвергли предложение Ленина и Зиновьева увеличить число членов ЦК с 9 до 13 человек. Большинством голосов принимается предложение предварительного обсуждения кандидатур перед тайным голосованием. Причём устанавливается ограничение, что кандидатура обсуждается только тогда, когда на обсуждении настаивают не менее 10 присутствующих делегатов.

После того, как кандидатуры Ленина и Зиновьева были приняты без обсуждения, кандидатура Каменева встретила аргументированное возражение делегата Соловьёва. В протокольной записи отсутствуют, к сожалению, его инициалы и наименование организации, пославшей его на конференцию. В списках участников конференции значатся два Соловьёва (от Петроградской и Московской окружной организаций).

Слассер утверждает, что из протоколов конференции невозможно понять, о каком Соловьёве идёт речь: «Соловьёв не оставил в партийной истории никакого заметного следа, даже неизвестно, который из присутствовавших на конференции Соловьёвых выступил против Каменева» (18).

Вопреки Слассеру, Логинов полагает, что с критикой выступал Соловьёв Василий Иванович – представитель Московской окружной организации. Проверить это утверждение не удалось.

>Соловьёв обосновал своё возражение двумя серьёзными проступками Каменева, не позволяющими ему занять руководящий пост в партии. Первый – его малодушное поведение на судебном процессе над большевистской фракцией IV Государственной Думы в феврале 1915 года. Второй – его оборонческая позиция после возвращения из ссылки, в частности, его статья в газете «Правда» № 9 от 15 марта 1917 года.

Соловьёв закончил своё горячее выступление словами: «В нём нет той кристальности, нет той выдержки, которые требуются от вождя РСДРП. Поэтому считаю кандидатуру Каменева невозможной» (19).

К этому можно добавить, что при обсуждении кандидатур в состав ЦК РСДРП (б) на частных совещаниях кандидатура Каменева вызвала много возражений также и в связи с его участием в отправке приветственной телеграммы Михаилу Романову.

Таким образом, у значительной части делегатов уже тогда выявилось подлинное лицо Каменева, ловкого карьериста, умеющего приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам. И здесь на выручку Каменева приходит Ленин. Он не увидел большого недостатка в «оборончестве» Каменева, которое было свойственно тогда многим. Что касается поведения Каменева, так же, как и депутатов на судебном процессе 1915 года, то Ленин счёл вопрос исчерпанным после осуждения этого поступка ЦК партии. Возражая Соловьёву об отсутствии выдержки в поведении Каменева, Ленин утверждал: «Никаких данных о колебании нет» (20). И подводя итог, Ленин решительно высказался за избрание Каменева в состав ЦК. Кандидатура Каменева получила поддержку также Ногина, солидаризировавшегося с Каменевым по основному вопросу повестки дня. Авторитет выступивших в пользу кандидатуры Каменева, прежде всего Ленина, сыграл не последнюю роль в изменении настроений делегатов конференции.

По результатам тайного голосования из 109 делегатов, принявших участие в нём, Каменев заручился поддержкой 95 и занял 4-е место среди 9 избранных в члены ЦК сразу после Ленина (104 голоса), Зиновьева (101 голос) и Сталина (97 голосов).

Возникает законный вопрос: что побудило Ленина настойчиво рекомендовать кандидатуру Каменева в состав ЦК. Можно предположить – Ленину нужно было сплочение наличных немногочисленных, достаточно разбиравшихся в политике кадров. А поскольку за Каменевым стояла заметная прослойка интеллигентов-партийцев, Ленину пришлось пойти на этот шаг, как будто противоречащий представлению о Ленине как принципиальном политике. Но при всём том, что позиция Каменева и его сторонников шла вразрез с мнением внушительного большинства участников конференции, вряд ли можно говорить об их антипартийной позиции (21).

На обсуждение были поставлены и ряд других кандидатур в члены ЦК: Сталина, Теодоровича, Ногина, Милютина, Глебова (Авилова), Стасовой, Ульяновой (Крупской), Свердлова и др.

Обращает на себя внимание, что и кандидатура Сталина вызвала необходимость обсуждения. Но после того, как Ленин дал краткую, но в целом весьма положительную оценку Сталину, желающих выступить против не оказалось (22).

Несмотря на обсуждение, итоги тайного голосования показывают, что делегаты с мест были ещё недостаточно знакомы с достоинствами выдвинутых в состав ЦК кандидатов. Этим, по-видимому, можно было объяснить, что такие преданные партии товарищи, как Правдин, Арманд, Молотов, Землячка, Стасова, Крупская, Шляпников, Калинин получили менее 50 голосов.

Без всякого сомнения, Апрельская конференция способствовала идейному и организационному сплочению рядов большевистской партии. Это сразу отметила меньшевистская «Рабочая газета». Она констатировала в номере 2 (15) мая 1917 года:

«Знаменитые ленинские «тезисы» перестали быть продуктом личного творчества Ленина, товаром, привезённым из-за границы, диковинкой, которую оглядывают с любопытством, но к которой нельзя относиться серьёзно. Сто сорок делегатов большевистской конференции, почти как один человек, приняли резолюции, которые в развёрнутом виде излагали основные мысли тех же «тезисов». (23).

Это отнюдь не означает, что в партии, прежде всего, в верхнем эшелоне, установилась полная приверженность к тактической линии Ленина на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Колебания, шатания и даже отступления от выверенной на конференции линии давали о себе знать вплоть до Октября. В стане колеблющихся оказались, в том числе, и те, кто были фактически противниками принятия на конференции её важнейших резолюций, такие, как Каменев, Рыков, Милютин, Ногин и другие.

Но в том-то и сила большевистской партии, как живого организма единомышленников, что слабости и колебания отдельных личностей подчинялись воле рабочего класса, поднимавшегося на штурм позиций классового врага.