НАПРАСНЫЕ ПОТУГИ
Чеченцев В. Н.
В последние годы кредит доверия к сочинениям откровенных антикоммунистов, последователей Роберта Конквеста, Джорджа Оруэлла, Василия Аксёнова и др. заметно снизился. Потоки откровенной лжи, выливаемые ими на историю СССР и международного коммунистического движения, сыгравшие в своё время определённую роль в поражении мирового социализма, ныне только компрометируют их перед публикой. В буржуазной историографии всё большее распространение получают работы авторов, претендующие на беспристрастную оценку событий той поры, с симпатией относящихся даже к отдельным сторонам советской истории, отмечающих важный вклад СССР и коммунистов ряда стран в победу над гитлеровским фашизмом и японским милитаризмом. Однако при более внимательном взгляде на писания этих господ можно заметить выполнение ими социального заказа правящего класса - внести колебания в ряды сторонников коммунизма, способствовать расколу среди них, подорвать веру трудящихся в неизбежность крушения отживающего капиталистического мира.
Среди таких обществоведов своё место занял немецкий историк и специалист по романским языкам Бернхард Байерляйн, опубликовавший в 2008 году в Берлине книгу "Предатель - ты, Сталин!" с подзаголовком "Коминтерн и коммунистические партии в начале Второй мировой войны (1939-1941): утраченная солидарность левых сил". В 2011 эта книга (в переводе на русский) была издана издательством "Российская политическая энциклопедия" (РОСПЭН).
Вот как господин Байерляйн характеризует смысл представленного им обширного материала, взятого, прежде всего, из архивов РГАСПИ: "В данной книге впервые на основе архивных источников будет рассказано о том, какую неприглядную и даже роковую роль сыграли международное коммунистическое движение, Коминтерн и Коммунистическая партия Германии в событиях 1939-1941 гг., начиная от заключения пакта между преступным нацистским режимом и сталинистским СССР, и далее, в период гибели демократического французского государства и борьбы не на жизнь, а на смерть между Красной Армией и вермахтом, дошедшим до самой Москвы" (1).
Господину Байерляйну вторит автор предисловия к книге господин Герман Вебер: "Документы, приводимые в этом сборнике, знакомят нас со множеством ранее неизвестных фактов и позволяют увидеть в том числе и "тёмные стороны" событий 1939-1941 гг. Но значение книги далеко не исчерпывается тем, что она делает достоянием гласности внутренние дебаты, шедшие в Коминтерне: мы узнаем много нового об одной из катастроф XX столетия – сговоре диктаторов против цивилизации европейского Просвещения и радикальном разрыве вождей Советского Союза и Коммунистического Интернационала с международной культурой рабочего движения. Документы свидетельствуют: уничтожение пролетарского интернационализма - дело рук Сталина и его вассалов" (2).
Заметим, что г-н Вебер (как, впрочем, и г-н Байерляйн) выступает от лица защитников цивилизации европейского Просвещения и международного рабочего движения. Мы не собираемся отказываться ни от великого наследия европейского Просвещения, ни от пролетарского интернационализма. Но не забываем, что европейские капиталистические державы (наряду с США и Японией) породили в конце XIX века империализм, ответственный за развязывание двух мировых войн, унесших десятки миллионов человеческих жизней, а за раскол международного рабочего движения, обнажившегося в ходе первой мировой империалистической войны, прямую ответственность несут вожди международной социал-демократии, заключившие предательскую сделку с буржуазией собственных стран.
Поскольку г-н Байерляйн поддерживает взгляд буржуазной историографии об ответственности СССР и Коминтерна за развязывание Второй мировой войны, о предательстве ими интересов миролюбивых стран и международного рабочего класса и пытается привести новые факты в подтверждение этого, рассмотрим этот вопрос подробнее.
Для того, чтобы судить о внешней политике СССР с правящей партией ВКП(б) как секцией Коммунистического Интернационала, о позиции Коминтерна в период разворачивавшейся мировой бойни, нужно понять, в чём состояло принципиальное отличие СССР как социалистического государства от империалистических стран, в чём проявлялся и чем проверялся пролетарский интернационализм коммунистических партий как передового отряда международного рабочего класса. У г-на Байерляйн это понимание, как мы увидим, отсутствует, и это даёт о себе знать на каждом шагу его рассуждений. Вот в чём вопрос (that is the question), как выразился принц Гамлет в известнейшей трагедии В. Шекспира.
Г-ну Байерляйну должно быть известно, что целью политики Коминтерна и РКП(б), а затем ВКП(б) как секции Коминтерна и правящей партии в стране Советов, являлось руководство международным пролетариатом в ходе начавшейся мировой революции. Не экспорт революции, а всемерное содействие рабочему классу в выработке классового сознания и организации его в силу, способную сломить государственную машину капитала. Коминтерн восстановил значение пролетарского интернационализма как высшего критерия при оценке практических действий отрядов рабочего класса. Поскольку войны при империализме падают тяжёлой ношей, прежде всего, на плечи пролетарских масс, сознательные пролетарии являются решительными противниками милитаризма и империалистических войн.
Вот что писал в особом выпуске "Руде право" в январе 1942 года член ЦК Компартии Чехословакии Юлиус Фучик: "Мы, коммунисты, любим мир. Поэтому мы сражаемся. Сражаемся со всем, что порождает войну, сражаемся за такое устройство общества, где уже никогда не смог бы появиться преступник, который ради выгод кучки людей посылает сотни миллионов на смерть, в бешеное неистовство войны, на уничтожение ценностей, нужных живым людям..." (16).
Для сознательных пролетариев того времени было только одно Отечество - Советский Союз, государство диктатуры пролетариата. В 1920-1930 гг. СССР, безусловно, выполнял свой интернациональный долг, оказывая конкретную помощь пролетариату зарубежных стран и всеми доступными средствами противодействуя разжиганию международной розни и провоцированию локальных войн империалистическими державами. Не всегда помощь и поддержка СССР и Коминтерна приводили к успеху, были и отдельные неудачи, и даже поражения, как, например, в Китае и в Испании. С другой стороны, миролюбивая политика СССР, претворённая в жизнь в ходе установления нормальных дипломатических отношений с целым рядом капиталистических стран, в том числе, с фашистской Италией, Веймарской республикой (Германией), Францией, Чехословакией, Турцией и некоторыми другими, а также путём вступления в Лигу Наций в 1934 году, способствовала уменьшению напряжённости на евразийском континенте, что отвечало самым насущным интересам рабочего класса.
При этом политика СССР была неизменно направлена на то, чтобы страна не оказалась втянутой в разборки между капиталистическими странами. В Отчётном докладе ЦК XVIII съезду ВКП(б) И. Сталин говорил: "Мы стоим за мир и укрепление деловых связей со всеми странами, стоим и будем стоять на этой позиции, поскольку эти страны будут держаться таких же отношений с Советским Союзом, поскольку они не пытаются нарушить интересы нашей страны".
Особенно серьёзной проверке эта политика подверглась в 1930-е годы после прихода к власти в Германии фашистского гитлеровского режима и заключения Антикоминтерновского пакта в 1936 году. Что же касается глобальных причин возникновения Второй мировой войны, то они кроются в милитаристской природе международного империализма, конкретизировавшейся в подписании Версальского договора, поставившего на колени одну из империалистических держав (Германию) и своим остриём направленного на изоляцию и ликвидацию Советской Республики.
Отдадим справедливость г-ну Байерляйну, отметившему важную роль Мюнхенского сговора Англии, Франции, Германии и Италии для создания условий, поощрявших агрессивные круги Германии к переделке политической карты Европы. "Мюнхенское соглашение 29 сентября 1938 г., - пишет автор сборника, - продемонстрировало крах политики коллективной безопасности и изоляцию Советского Союза, который не был приглашён на переговоры. Сталин, узнав о гарантиях безопасности, предоставленных Польше Англией 31 марта 1939 года, и получив информацию о Германском плане нападения на Польшу, стал тем более ориентироваться на союз с Германией" (3).
Заметим, что г-н Байерляйн произвольно употребляет термин "союз" применительно к отношениям Германии и Советского Союза. Заключённые Советским Союзом и Германией договора не были союзническими, как пытается уверить г-н Байерляйн; иначе придётся признать союзниками Германии Англию и Францию, которые в 1938 году заключили с ней пакты о ненападении. Мюнхенское соглашение западных держав – поворотный пункт в международных отношениях, после которого, как выяснилось позднее, остановить накатывавшийся вал новой мировой войны было уже невозможно. И то, что Польша стала одной из первых стран, порабощённых фашистской Германией, следствие её слепой антисоветской политики, чуждой национальным интересам (о роли Польши в событиях 1938 г. см., например, http://www.awardrp.ru/history/info21.htm).
Не может не вызвать удивления и замечание автора относительно "секретности" подготовки пакта о ненападении 23 августа 1939 года: "23 августа 1939 г. важнейшие вопросы, касающиеся политического курса СССР и Коминтерна, решаются в ходе разговоров с глазу на глаз или в неофициальных тройках и пятёрках, а не на Политбюро или заседаниях Президиума Коминтерна. Пакт между Сталиным и Гитлером там тоже не обсуждался... Даже члены Политбюро ЦК ВКП(б), кроме Сталина и Молотова, не были информированы о подготовке пакта" (4). При этом г-н Байерляйн опирается на свидетельство Н. Хрущёва, бывшего тогда членом Политбюро ЦК ВКП(б). Странно, что г-н Байерляйн доверяет прежде всего Хрущёву, стремившемуся развенчать Сталина. Ведь тот сообщает, что на момент подписания договора о ненападении 23 августа 1939 года члены военных миссий Франции и Англии ещё находились в Москве и, узнав о подписании пакта, "уедут ни с чем". Но ведь военные миссии Франции и Англии, провалив переговоры с военной делегацией СССР во главе с К. Ворошиловым, покинули Москву ещё 17 августа 1939 года! Или по данным г-на Байерляйна 21 августа 1939 г. (с. 106).
Автор не принимает в расчёт и упомянутое им на с. 107 помещённое в газете "Правда" 22 августа сообщение ТАСС о предстоящем прибытии Риббентропа для проведения в Москве переговоров с целью "устранить угрозу войны и заключить пакт о ненападении" (5).
Добавим к этому, что 21.08. 1939 г. в газете "Правда" была напечатана передовая статья: "К советско-германскому торгово-кредитному соглашению", в которой заявлялось: "Новое торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией, родившись в атмосфере напряжённых политических отношений, призвано разрядить эту атмосферу. Оно может явиться серьёзным шагом в деле дальнейшего улучшения не только экономических, но и политических отношений между СССР и Германией".
В этих условиях говорить о том, что кроме Сталина и Молотова, никто из членов Политбюро не был информирован о подготовке пакта о ненападении, просто наивно. Да и опубликованная выдержка из протокола заседания Секретариата ИККИ 22 августа 1939 года за подписью Г. Димитрова явно не укладывается в тезис об утайке подготовки договора о ненападении от руководства Коминтерна. В тексте протокола коммунистическим партиям предложено исходить из факта заключения эвентуального пакта о ненападении между СССР и Германией (см. с. 107-108).
Позиция г-на Байерляйна, заключающаяся в том, что будто договор о ненападении, подписанный Советским Союзом с Германией, явился непосредственной причиной возникновения европейской, а затем мировой войны, не нова. Она распространена в буржуазной историографии и восходит к небезызвестному сборнику "Нацистско-советские отношения 1939-1941", изданному в 1948 году Госдепартаментом США совместно с министерствами иностранных дел Англии и Франции.
Неужели г-н Байерляйн полагает, что если бы СССР не подписал договор о ненападении с Германией, то Германия не отважилась бы начать войну с Польшей? Но ведь Гитлер ещё в апреле 1939 года отдал приказ на разработку плана "Вайс", не спрашивая согласия Москвы на проведение операции.
Сам г-н Байерляйн, вопреки своему желанию представить заключённые между СССР и Германией договора о ненападении от 23 августа 1939 г. и о дружбе и границе от 28 сентября 1939 предательством, не сумел убедить в этом читателя и ограничился, в общем, голословными утверждениями: "После того, как в сентябре 1939 года Гитлер напал на Польшу, разгромил её, а затем её территория была поделена между Германией и СССР, коммунистическим партиям открытым текстом запретили выступать в защиту этой страны, равно как и польских рабочих, и польских политиков-демократов. Вилли Мюнценберг немедленно отреагировал на это, заявив, что Сталин выступил главным помощником Гитлера в агрессии и потому разделяет с ним ответственность за развязывание Второй мировой войны - эта вина, - писал он, - неизгладима" (6).
Позиция Байерляйна, заявляющего о "предательстве", выглядит настолько неубедительно, что подкрепляется фактически только суждениями такого "авторитета", как ренегат Мюнценберг. Чего стоит опус В. Мюнценберга в журнале "Die Zukunft" (Париж), видно из высосанной из пальца фразы: "Сегодня же во всех странах миллионы людей встают, указывают рукой на восток и восклицают: "Предатель - ты, Сталин!"" (7).
Не правда ли, такая бедность доказательной базы никак не вяжется с заявлением о предоставлении в книге множества "раньше неизвестных фактов", касающихся оценки договоров.
Не выдерживает критики и утверждение г-на Байерляйна, что о договорах, заключённых СССР с Германией в 1939 г., в СССР и других странах социалистического лагеря якобы ничего не сообщалось: "На тему этого договора (пакта о ненападении - прим. В.Ч.) накладывалось табу во всей советской зоне влияния, включая Польшу" (8). Но достаточно заглянуть в советскую литературу, затрагивающую историю Второй мировой войны, (например, "История КПСС, т.5 кн. 1, Гос. Издат. Политической литературы, М., 1970, с. 72-73, "Всемирная история", т. IX м.1962, с. 517), чтобы не согласиться с автором.
Особую роль в обосновании позиции ответственности СССР за развязывание 2-ой мировой войны г-н Байерляйн видит в сокрытии в СССР существования дополнительного протокола к договору о ненападении о разграничении сфер влияния в Восточной Европе. В своей статье "Договор о ненападении между СССР и Германией - сделка или вынужденный шаг", я писал: "Существование дополнительных секретных документов наряду с официальным договором - обычная дипломатическая практика. У Советского правительства не было необходимости разглашать содержание конкретных соглашений, поскольку об этом была договорённость с другой стороной. Но наличие такого протокола или соглашения о разделе сфер влияния для любого мыслящего советского человека (да и не только советского) стало ясным, как только в газете "Правда" стали появляться тексты сводок Генерального штаба РККА и карты Польши с обозначением демаркационной линии между германской и советской армиями в ходе освободительного похода частей Красной Армии по Западной Украине и Западной Белоруссии... Впервые карта Польши с отмеченной демаркационной линией между германской и советской армиями представлена в номере от 23 сентября 1939 года" (в том же номере "Правды" помещён текст "Германо-советского коммюнике о демаркационной линии между германской и советской армиями" - прим. В.Ч.). Таким образом, обнародование Советским правительством существования демаркационной линии также точно свидетельствует о предварительном соглашении по разграничению сфер влияния между СССР и Германией, как наличие дыма о пожаре (9).
Занятая г-ном Байерляйном позиция, по-видимому, мешает ему увидеть одобрение принятого Советским Союзом ответственного решения преобладающим большинством коммунистических партий, широкими массами трудящихся и прогрессивной общественности, не говоря уже о трудящихся Советского Союза.
Можно было бы привести много примеров в подтверждение сказанному. Ограничимся лишь несколькими.
1. Из интервью Мао Цзедуна представителям прессы. Китай, 1.10.1939 г.:
"Наряду с капиталистическим миром есть и другой, светлый мир. Это страна социализма, Советский Союз.
Советско-германский договор открывает перед Советским Союзом большие возможности в деле
оказания помощи международному движению за мир, большие возможности в деле помощи Китаю
в его борьбе против японских интервентов..." (10).
2. Вот как оценили английские рабочие-металлисты завода "Реденсайт" в Баркинге факт заключения
договора о ненападении в принятой ими резолюции, опубликованной в газете "Дейли Уоркер"
24 августа 1939 года: "Мы восхищаемся терпением, проявленным СССР в переговорах
с английским правительством, и считаем правильной политику советского правительства, подписавшего
пакт о ненападении с Германией. Мы считаем, что это лишний раз свидетельствует о мощи
Советского Союза" (цитируется по газете "Правда" от 25 августа 1939 года).
3. Известная американская журналистка Дороти Томсон выступила по радио с речью, в которой
заявила, что договор о ненападении между СССР и Германией представляет огромную дипломатическую
победу Советского Союза ("Правда", 25 августа 1939 года).
4. 1 сентября 1939 года Исполком Коминтерна констатировал, что "компартии заняли в основном
правильную позицию о советско-германском пакте" (11).
Поскольку г-н Байерляйн уверяет, что заключение СССР договоров с Германией явилось предательством интересов международного рабочего класса, то неудивительно, что он всячески подчёркивает ответственность Коминтерна за одобрение внешней политики СССР. Это поведение, считает он, "дорого обошлось Коминтерну". Предваряя представление документов, относящихся к деятельности Коминтерна в период 1939-1941 гг., г-н Байерляйн заключает: "...сокрушительным ударом стало для него подписание договора между СССР и Германией 23 августа 1939 года. Поскольку управляемая из Москвы "Всемирная партия революции" на тот момент уже превратилась в инструмент сталинской внутренней и внешней политики, ей в период между заключением пакта и нападением гитлеровской Германии на СССР приходилось подчиняться тактическим нуждам этой политики. Годы, когда действовали советско-германские договоры о ненападении и дружбе, сопровождавшиеся секретным протоколом, - "мрачные годы" для Коминтерна: он был обязан защищать этот договор и приноравливать свою политику к новым, почти дружественным отношениям между Советским Союзом и варварским национал-социалистическим режимом" (12).
И это говорится о Коминтерне, организации, которая подверглась ударам как извне, так и изнутри, мужественно отстаивала марксистко-ленинские позиции. В попытке бросить тень на деятельность Коминтерна, документы, относящиеся к этому периоду, он сопровождает сугубо субъективными оценками, не стыкующимися с их содержанием. Приведу несколько примеров такого рода.
Документы, касающиеся позиции Коминтерна в начальный период войны Германии с Польшей, Англией и Францией, г-н Байерляйн представляет под таким названием "Позиция не определена: Коминтерн даже два месяца спустя после начала войны не может объяснить ситуацию" (13). Но рядом представлены тезисы "Война и задачи коммунистов", утверждённые Исполкомом Коминтерна 26 сентября 1939 года. Не имеет значения, были ли в тот момент эти тезисы опубликованы в открытой печати или нет.
Г-н Байерляйн называет пасквилем статью М. Тореза "Предатели у позорного столба", посвящённую поведению двух проникших в ФКП деятелей, характеризуя их как полицейских агентов. Автор рассматривает эту статью как образец того, "как обходились с теми, кто выступал с критикой советско-германского договора" (14). И это при том, что в сборнике представлен целый ряд примеров, когда Коминтерн терпеливо разъяснял свою стратегию на данном этапе, не прибегая к сильным выражениям и оргвыводам. В частности, ярким примером служит письмо Г. Димитрова Э. Браудеру, руководителю Компартии США, который тогда некоторое время находился в плену прежних установок о защите остатков "буржуазной демократии" и поддержки политики нейтралитета президента США Рузвельта (см. с. 184, 185).
Г-н Байерляйн, видимо, полагает, что поведение генерального секретаря Коммунистической партии Финляндии Арво Туоминена, вышедшего из состава Исполкома Коминтерна и обратившегося с открытым письмом к Г. Димитрову в связи с действиями Красной Армии в ходе советско-финской войны 1940 года, серьёзно подкрепляет его позицию "предательства" Коминтерном пролетарского интернационализма.
Что сказать на это? Такое поведение - проявление утраты классового подхода к сложным явлениям общественной жизни. Далеко не каждому дано правильно ориентироваться в политике. "Исторический путь, - говорил великий сын России Н. Г. Чернышевский - не тротуар Невского проспекта, он идёт целиком через поля то пыльные, то грязные, то через болота. Кто боится быть покрыт пылью и выпачкать сапоги, тот не принимайся за общественную деятельность" (15).
Следует сказать, что г-н Байерляйн выполнил огромную работу по подбору архивных материалов по мало изученной тематике деятельности Коминтерна. Помещённые в сборнике материалы (шифрованные радиограммы, письма, секретные документы) знакомят нас с огромной работой выполненной Исполкомом Коминтерна и его аппаратом по выработке правильной стратегии и тактике его секций, находившихся в различных условиях по отношению к войне. Безусловно, вызовут у читателя интерес документы, относящиеся к деятельности Генерального секретаря Коминтерна Г. Димитрова, видных руководителей Компартий П. Тольятти, М. Тореза, К. Готвальда, Э. Браудера и др.
В. Н. Чеченцев
19.03.2016
Список литературы