Автор: Владимир Чеченцев,
12 июня 2021 г.

Посвящается настоящему коммунисту А.В. Крючкову,
председателю Политсовета Центрального Комитета
Российской Партии Коммунистов

Имя Че Гевары чрезвычайно популярно во всём мире, несмотря на то, что он ушёл из жизни более 50 лет назад. Команданте Че Гевара оживает в растиражированных футболках, платках, постерах. Ему посвящены фильмы, спектакли, книги, возможно, в большем числе, чем любому другому политическому деятелю 2-ой половины ХХ века. Эта популярность, прежде всего, среди значительной части молодёжи, связана с неприятием широкими слоями населения правил окружающего торгашеского мира, на фоне которого Че Гевара предстаёт как символ бескомпромиссной борьбы с царящей несправедливостью капитала.

Соответственно, не угасает интерес и к идеям, которыми руководствовался в своей борьбе Эрнесто Че Гевара. Среди многих опубликованных у нас переводов его работ сборник «Че Гевара: Статьи, выступления, письма» [1] нужно отметить как книгу, позволяющую получить наиболее полное представление о теоретическом наследии этого выдающегося пролетарского революционера, соратника вождя Кубинской революции Фиделя Кастро.

Не всё из планировавшегося руководством Кубы в годы создания нового государства нашло осуществление в практике строительства новой социалистической Кубы. В сравнении с 60-ми годами 20-го века соотношение классовых сил на международной арене существенно изменилось, и не могло не сказаться на развитии освободительного движения рабоче-крестьянских масс в Латинской Америке Однако нельзя не признать, что мало кто в современной истории смог внести больший вклад в сохранение революционной составляющей международного коммунистического движения, чем Эрнесто Че Гевара. Выступая 17 октября 1997 года на церемонии погребения останков героев-партизан, принявших смерть вместе с Че Геварой, Фидель Кастро сказал: «Почему, убив его, они думают, что он перестанет существовать как боец? Сегодня он находится в каждом месте, где только требуется защита. Его нельзя стереть из истории, он стал символом для всех бедных мира сего».

Со страниц книги «Че Гевара: Статьи, выступления, письма» перед нами во весь рост предстаёт личность выдающегося марксиста-ленинца, пронёсшего через всю свою сравнительно короткую жизнь верность идеалам коммунизма. Пророчески звучат слова, сказанные им в письме к матери в 1956 году: «…сегодня на первом месте – святой Карлос ( так Че Гевара называет Карла Маркса-ВЧ), он – ось всего и таким останется на все годы, пока шарик будет удерживать меня на своей поверхности…» [2]. Сказать об этом не лишне, так как в среде обществоведов бытует представление о поверхностном усвоении Че Геварой теории Маркса-Ленина, о якобы мелкобуржуазной левизне и авантюризме его взглядов. Однако реальные факты противоречат такому представлению.

Простая статистика подтверждает постоянное обращение Че Гевары к работам классиков научного коммунизма. В указанном сборнике Че Гевары Ленин цитируется 25 раз, Маркс – 15. Только Ф.Ницше по частоте упоминаний (11) приближается к Марксу с Лениным. Другим примером является рекомендация Че Гевары для издания на Кубе книг по тематике «Маркс и марксистское мышление»: «В этой серии должны быть опубликованы полные собрания сочинений Маркса и Энгельса, Ленина, Сталина и других великих марксистов» [3].

На весь мир в своё время прозвучали сказанные Че Геварой в выступлении на Генеральной Ассамблее ООН слова: «Я не принадлежал к Коммунистической партии до тех пор, пока не оказался на Кубе, где сегодня все мы можем провозгласить перед этой Ассамблеей, что марксизм-ленинизм – теория действия Кубинской революции» [4].

Но всё же решающее значение при оценке его взглядов должно принадлежать революционной практике Че Гевары, пронёсшего творческий дух марксизма-ленинизма через выпавшие на его долю тяжелейшие испытания.

Не имея возможности коснуться в небольшой статье всех положений, обсуждавшихся на страницах работ Че Гевары, хочу сосредоточить внимание на важнейших сторонах творческого наследия революционера, вокруг которых велись и ведутся споры обществоведов.

Два вопроса занимают особое место в идейном наследии Че Гевары: вопрос о готовности стран Латинской Америки к пролетарской революции по примеру Кубы и вопрос о возможности построения коммунистического общества в стране со сравнительно невысоким уровнем экономики.

Проблемы развернувшегося в странах Латинской Америки революционного процесса нашли своё отражение в целом ряде статей и выступлений Че Гевары, и прежде всего, в статьях «Куба – историческое исключение или авангард борьбы с колониализмом?», «Тактика и стратегия латиноамериканской революции», «Партизанская война как метод» и в выступлении перед членами Департамента государственной безопасности 18 мая 1962 г. «Влияние Кубинской Революции на Латинскую Америку».

Важно отчётливо понимать, что изложенные в этих статьях взгляды и прогнозы имели место в конкретных условиях 1960-х годов. Пример Кубинской революции вызвал мощный подъём революционно-освободительного движения в Латинской Америке. В 1963-1965 г.г. в ряде стран – Гватемале, Перу, Колумбии, Венесуэле – развернулась партизанская война. Существование мощной социалистической системы сковывало в определённой мере практику американского империализма по свержению неугодных режимов. Че Гевара твёрдо придерживался той точки зрения, что Кубинская революция не исключение, а, напротив, канун пролетарской революции в других странах Латинской Америки. «То, что произошло здесь, имеет историческое значение, и даже если бы мы того не хотели, опыт Кубы будет перенесён на континент» [5].

Че Гевара полностью разделял оценку социально-политической обстановки в Латинской Америке, высказанную Ф.Кастро при провозглашении 2-ой Гаванской декларации: «Во многих странах Латинской Америки сегодня революция неизбежна. Этот факт обусловлен не чьей-либо волей. Он обусловлен ужасающими условиями эксплуатации, в которых живёт латиноамериканец, развитием революционного сознания в массах, мировым кризисом империализма и всемирной борьбой угнетённых народов. Отмечаемое сегодня волнение является безошибочным признаком восстания» [6]. Че Гевара полагал, что в условиях, когда местная буржуазия тесно сомкнулась с империализмом, «…победоносные революции в данном регионе мира будут иметь своим результатом режимы с социалистической структурой» [7].

Что касается способа достижения политической власти, то Че Гевара практически исключал возможность мирного перехода, полагая, что только вооружённая борьба может привести к успеху: «Имеется, конечно, и возможность мирного перехода; на неё указывают работы классиков марксизма, и она подтверждена недавней Декларацией коммунистических партий, но в современных условиях Америки с каждой минутой всё труднее реализовывать мирные устремления….» [8]. И, предваряя домыслы о своей приверженности к вооружённой борьбе как к единственному методу завоевания политической власти, Че Гевара пояснял: «Естественно, это не означает, что все прогрессивные силы должны вступить на путь вооружённой борьбы; они должны до последней минуты использовать возможность борьбы легальной, в рамках буржуазной системы» [9].

Как революционер-интернационалист Че Гевара видел неизбежность развёртывающейся в латиноамериканском регионе континентальной революции, поскольку в условиях мощной поддержки империализмом США реакционных режимов «…будет весьма трудно достичь победы в отдельно взятой стране Америки» [10]. У Че Гевары не было иллюзий относительно скорой победы социалистических революций в латиноамериканских странах: «Мы не можем предсказать, когда борьба примет этот континентальный характер и сколько времени она продлится, но можем прогнозировать её пришествие, потому что она – продукт исторических, экономических и политических обстоятельств, и изменить её направленность нельзя» [11]. Рассматривая возможные варианты ведения вооружённой борьбы, Че Гевара не без оснований отдаёт предпочтение методу партизанской войны, приведшей в конечном счёте к победе Кубинской революции, и эта его позиция полностью соответствует тексту Второй Гаванской декларации.

Зададимся вопросом, является ли тактика партизанской войны чем-то выходящим за рамки марксистско-ленинской теории социалистической революции, как утверждают иные «ортодоксы» марксизма-ленинизма. Приходится напомнить, что в период революции 1905-1907 г.г. В.И.Ленин был активным сторонником тактики партизанских действий. «Партизанская борьба есть неизбежная форма борьбы, когда массовое движение уже дошло на деле до восстания и когда наступают более или менее крупные промежутки между «большими сражениями» в гражданской войне» [12]. Известно, что ленинская статья «Партизанская война» была в личной библиотеке Че Гевары.

Свою уверенность в неизбежности победы континентальной революции в странах Латинской Америки Че Гевара пояснял так: «Для конечного итога борьбы не важны временные поражения того или иного движения. Главное то, что решимость продолжать борьбу усиливается день ото дня, день ото дня крепнет сознание необходимости революционных перемен и убеждённость в их осуществимости» [13].

Че Гевара вполне понимал трудность формирования революционной стратегии завоевания политической власти в латиноамериканских странах, так как слишком велико было влияние правого оппортунизма в рядах рабочих и коммунистических партий этих стран: «Внутри прогрессивных сил некоторых стран Америки существует полная путаница в тактических целях, что даёт в результате полную утрату понимания целей стратегических. Надо записать на счёт здравого смысла реакции то, что она сумела сделать эти умеренно-оборонительные позиции главной целью своего классового врага… Надо показывать, что хорошо то, что не опасно, что никому не придёт в голову ни нападать на казармы и поезда, ни разрушать мосты, ни казнить провокаторов и палачей, ни восставать в горах, ни поднимать – твёрдо и решительно – знамя борьбы за единственно возможное, насильственное утверждение (достоинства и свободы) Америки, ведя последний, искупительный бой за её освобождение» [14].

Укажем, что такая оппортунистическая трусливая позиция руководителей боливийских коммунистов ярко проявилась в ходе выступления партизанского отряда Че Гевары в Боливии, что убедительно показано в статье, помещённой на сайте revolutionarydemocracy.org [15].

Тип таких руководителей напоминает персонаж повести И.Тургенева «Ася», струсившего в решительный момент свидания с полюбившей его девушкой. Вот как великий русский революционный демократ Н.Г.Чернышевский оценивал этот поступок: «Мы так умны, что стараемся уверить себя, будто всё, чего трусим мы, трусим единственно от того, что нет в нас силы ни на что высокое, стараемся уверить себя, что всё это вздор, что нас только пугают этим, как ребёнка букой, а в сущности ничего такого нет и не будет. А если будет? Ну, тогда выйдет с нами то же, что в повести г. Тургенева с нашим Ромео. Он тоже ничего не предвидел и не хотел предвидеть; он также зажмуривал себе глаза и пятился, а прошло время – пришлось ему кусать локти, да уж не достанешь» [16].

Перед лицом пошлого предательского оппортунизма, охватившего часть коммунистов, гордо звучат слова коммуниста-революционера Эрнесто Че Гевара: «Мы доказали, что небольшая группа решительных людей, поддерживаемая народом, не боящихся умереть, если придётся, способна одержать верх над регулярной дисциплинированной армией и окончательно её разгромить» [17].

Вставшая на путь строительства новой социалистической жизни революционная Куба сразу же столкнулась с проблемами, обусловленными отсталостью её экономики, сопротивлением свергнутых эксплуататорских классов, нехваткой средств из-за прекращения торговли с США, а главное, из-за блокады Кубы, организованной сразу после установления неугодного для США режима. На Эрнесто Че Гевару как на председателя Кубинского национального банка, а затем и министра промышленности, была возложена сложнейшая задача вывода экономики из паралича управления и налаживания экономической жизни на новой основе. Трудно переоценить вклад Че Гевары в решение этой задачи, как и в разработку теории перехода к социализму такой слаборазвитой в экономическом отношении страны, как Куба.

Сложность задач, представших перед кубинским руководством, нашла отражение в статье, написанной в январе-марте 1965 года: «…надо иметь в виду, что мы сталкиваемся не с чистым переходным периодом, каким его видел Маркс в «Критике Готской программы, а с новой, не предусмотренной им фазой, первым периодом перехода к коммунизму, или строительством социализма. Для этой фазы характерна острая классовая борьба при наличии в недрах процесса элементов капитализма, которые затемняют правильное понимание этого процесса. Если ко всему этому прибавить схоластику, затормозившую развитие марксистской философии и помешавшую систематическому исследованию переходного периода, исследование политической экономии которого так и не было развёрнуто, то нужно согласиться с тем, что мы всё ещё находимся в «пелёнках» и нам необходимо заняться изучением элементарных особенностей этого периода, прежде чем приступать к выработке более основательной экономической и политической теории» [18].

Ныне, когда Кубинская революция находится на новом этапе, связанном с необходимостью отступления на экономическом фронте от завоёванных позиций, небесполезно процитировать слова Че Гевары, сказанные им 20 марта 1960 года: «Краеугольные камни политического суверенитета, заложенные 1 января 1959 года, будут надёжно укреплены только тогда, когда будет достигнута полная экономическая независимость. И мы сможем сказать, что идём по правильному пути, только если каждый день будут приниматься меры, обеспечивающие нашу экономическую независимость. В тот самый миг, когда правительственные меры приведут к тому, что движение по этому пути остановится или повернёт вспять, пусть это будет только один шаг назад, это будет означать, что всё потеряно и неизбежно начат возврат к системе колонизации, более или менее замаскированной в соответствии с характеристиками каждой страны и ситуации в обществе» [19].

И потому сейчас мы с удовлетворением отмечаем, что курс Кубы на построение социализма был подтверждён состоявшимся VIII съездом Компартии Кубы. Выступая с отчётным докладом перед своим уходом с поста Первого секретаря ЦК КПК Рауль Кастро заявил: «Есть границы, через которые нельзя переступать, потому что последствия могут быть необратимыми, приводящими к стратегическим ошибкам и даже к разрушению социализма и, следовательно, национального суверенитета и независимости» [20].

Практическая работа Че Гевары по налаживанию управлением экономикой совпала по времени с осуществлением в СССР хозяйственной реформы Косыгина, принципы которой реализовывались и в других странах СЭВ. Че Гевара , внимательно следивший за процессом внедрения новых методов управления хозяйственной деятельностью, самым решительным образом выступал против необдуманного перенесения на Кубу так называемых экономических, а по существу, рыночных методов.

Размышления Че Гевары того времени чрезвычайно поучительны. Он убеждён, что построение социализма требует кардинального пересмотра взаимоотношения человека-трудящегося и общества. «В процессе строительства социализма диалектически сталкиваются и сочетаются два момента, С одной стороны – материальные стимулы, которые необходимы, поскольку мы выходим из общества, не помышлявшем ни о чём, кроме материальных стимулов, и строим новое общество на основе старого, при многочисленных пережитках в сознании людей. Поскольку мы не имеем ещё возможности давать по потребностям. Поэтому материальный интерес будет определённое время играть роль в процессе строительства социализма. Но деятельность авангардной партии состоит именно в том, чтобы поднимать как можно выше знамя противоположного принципа – знамя морального интереса, морального стимула... Моральный стимул, формирование нового, социалистического сознания – вот что должно служить нам точкой опоры, вот к чему мы должны стремиться, вот на что должны делать ударение» [21].

Большое внимание Эрнесто Че Гевара уделял совершенствованию практики планирования как на отдельном предприятии, так и на государственном уровне. «Вся наша работа, – убеждённо говорил ЧеГевара, – должна быть направлена на достижение того, чтобы задачи ведения хозяйства, контроля и управления с каждым разом упрощались, а усилия министерств и ведомств сосредотачивались на планировании и технологическом развитии» [22].

Че Гевара был уверен, что преимущества социалистической системы хозяйства уже позволяют ставить задачу автоматизации планирования, использования электронной техники, математических методов управления в экономике: «…Я уже думаю о проблеме концентрации промышленности, о её модернизации, в конечном счёте – о её автоматизации. Я добиваюсь, чтобы мы быстрее пришли к использованию электронной техники – во всяком случае, поскольку речь идёт об осуществлении экономического анализа, сбора и проверки информации, о статистическом контроле (статистика на Кубе в прошлом просто не существовала), об уничтожении всяческих препятствий, порождаемых бюрократией. Поэтому я утверждаю, что необходимо сегодня начать думать о предстоящем завершении этапа социалистического строительства, о строительстве коммунизма. Не строя, конечно, иллюзий, не надеясь на то, что можно решать вещи, произнося слова, не считая, что войти в коммунизм столь же легко, как в кино, купив билет… Но нужно начинать думать о высшем этапе будущего…» [23].

В последние годы жизни Че Гевара переходит от сомнений к полному неприятию экономической политики в СССР и большинства других социалистических стран: «Многие потрясения ещё ожидают человечество до его окончательного освобождения, но (и абсолютная уверенность в этом – это то, что руководит мной) оно может быть достигнуто только при радикальном изменении стратегии основных социалистических держав» [24].

Жизнь убедительно показала, у кого было больше иллюзий относительно стратегии строительства коммунизма: у Че Гевары, с его неустанным подчёркиванием необходимости воспитания коллективизма в сознании трудящихся и отношения к труду как к выполнению общественного долга, или у тех «марксистов–ленинцев», которые полагались на материальное стимулирование как на действенный метод соревнования с империализмом.

Но и в этих условиях Че Гевара сохранил революционный оптимизм, устремлённость в светлое будущее человечества: «И мы были озабочены уже не только строительством социалистической экономики. Помимо этого мы создали – думаю, что первыми в истории (можем это сказать, хотя это и звучит тщеславно), мы первыми в мире поставили себе целью создать последовательную – или почти последовательную – марксистскую, социалистическую систему, в центр которой был поставлен человек, где прямо говорится о роли индивида, говорится о человеке как о сущностном факторе революции» [25].

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Че Гевара Эрнесто. Статьи, выступления, письма. Перевод с исп. Е. Вороновой и др. М.: Культурная революция, 2006, (Роза революций). 632 с.
2.Там же, с.569.
3. Там же, с.507.
4.Там же, с.459.
5.Там же, с.258.
6.Там же, с.286.
7. Там же, с.288.
8.Там же, с.287.
9.Там же, с.287.
10. Там же, с.294.
11. Там же, с.294,295.
12, Ленин В.И. Соч. изд. 4-е, М.: Государственное изд. политической литературы, 1954. Т.11, С.191.
13.Там же, с.348.
14.Там же, с.295.
15. It is time to Settle Accounts: The Communists, Che and the Road of the Bolivan Revolution, Tinta Roja; https://revolutionary democracy. org/, April 2019, vol. XXIV,#2.
16. Чернышевский Н.Г. Русский человек на rendez-vous. Полн. собр. соч. Государственное изд- во худ. лит М.1950, Т.V, С.171.
17. Че Гевара, Э. Статьи, выступления, письма. М. Культурная революция, 2006, С.53.
18. Там же, с.484,485. Там же, с.83.
20. «Правда», 22.04.2021, №42(31102).
21.Че Гевара, Э. Статьи, выступления, письма. М, Культурная революция, 2006, С.310.
22. Там же, с.328.
23. Там же, с.571, 572.
24. Там же, с.512.
25. Там же, с.495.

Владимир Чеченцев